Франсин Риверс - Воин [The Warrior]

— Азува…

— Люби меня.

Почему он должен чувствовать себя виноватым? Может, лучше просто жить и ни о чем не думать? Бог… Нет. Он не будет думать сейчас о Боге. Не сейчас. Запуская пальцы в длинные волосы Азувы, он взял то, что она предлагала, подчиняясь разгоревшемуся внутри огню. Страсть захватила его, но когда она улетучилась, то оставила после себя лишь чувство стыда и смущения. Халев лежал в темноте рядом с довольной спящей Азувой. Еще никогда он не чувствовал себя таким нечистым.

Вдруг он услышал, как стан заволновался.

— Что там еще происходит?

Его жена крепко спала. Благодаря выпитому вину она не реагировала ни на утренний свет, ни на странные звуки. Похоже, что проснется она с головной болью. Халев оделся и вышел из шатра.

Моисей вернулся! Их вождь быстро шел по стану, что–то выкрикивая.

— Он разбил каменные скрижали!

Халев схватил бежавшего мимо человека.

— Какие каменные скрижали?

— Ну, скрижали, на них Господь написал законы, по которым мы должны жить.

Халев бросился туда, откуда раздавались крики. Встав на возвышении, Моисей сбросил золотого тельца с его пьедестала.

— Сожгите его!

Его лицо покраснело, глаза пылали от гнева.

— Сотрите его в порошок и развейте над водой для питья!

Большинство людей едва ли понимали, что происходит. Некоторые были очень пьяны и продолжали веселиться, многие что–то вызывающе выкрикивали.

Халев почувствовал, что надвигается буря. Прибежал Аарон. Он стал что–то кричать. К нему подбежали мужчины из племени Левия и встали за Моисеем. У некоторых были мечи, которые они обнажили.

Внезапно Халев все понял. Увидев своих сыновей среди толпы, настроенной против Моисея, он закричал на пределе своих легких:

— Меша! Мареша! Иешер! Быстро отойдите от этих людей! Шовав! Ардон! Быстро сюда! Ко мне! — Его сыновья с расширенными от удивления глазами стали проталкиваться к нему. Он побежал навстречу и, хватая их, бросился на землю, увлекая сыновей вместе с собой. В панике, они закричали, пытаясь встать, но он заставил их прижаться к земле. — Преклонитесь перед Господом! Сейчас же преклонитесь! — повторял он.

Крики возмущения и предсмертной агонии слышались отовсюду. Кто–то переступил через Халева и его сыновей. До его слуха доносились удары металла о металл, быстрый обмен короткими фразами, сдавленные крики, глухие удары о землю падающих тел. Его сердце бешено колотилось. Он понимал, что лучше не шевелиться.

— Прости нас, Господь. Прости нас. Господь, прости нас!

Если это гнев Моисея изливался таким образом, то каков тогда гнев Божий?

Рядом кто–то упал замертво. Ардон в ужасе закричал и попытался встать. Халев поспешил придавить его к земле, ложась на него.

— Смилуйся, Господь! Будь милостив! — Охваченные ужасом, его сыновья лежали на земле, тихо всхлипывая. — Молитесь о прощении! Молитесь! — приказал Халев.

— Господь, прости нас…

— Господь, прости…

Услышит ли Господь их тихие голоса среди этого ужасающего рева и хаоса?

Скоро битва закончилась. Теперь слышались горестные вопли и рыдания.

Иерахмеил лежал мертвый возле своего шатра. Другой брат тоже. Их мертвые жены лежали рядом. Есром сидел у своего шатра, раскачиваясь взад–вперед, с побелевшим от горя лицом и в разорванной одежде. Вышла Азува, глядя перед собой затуманенными глазами. Увидев страшное зрелище, она закричала, подняла горсть пыли и бросила в воздух. Халев молча кивнул сыновьям: нужно вынести тела за пределы стана и похоронить.

Будет ли семья винить его в случившемся? Будут ли они обвинять его в том, что он позвал их идти с израильтянами и следовать за их Богом? Захотят ли они теперь вернуться назад?

Когда он вернулся в шатер, все молчали. Никто не смотрел на него, даже его жена и сыновья.

— Вы считаете меня виноватым в том, что они умерли?

— Нам надо было вернуться назад, пока была возможность.

— Вернуться назад к чему, отец? К рабству?

— Мои сыновья мертвы!

«Мои братья», — хотелось добавить Халеву, но он присел на корточки и мягко заговорил:

— Мы должны поклоняться только тому Богу, который освободил нас.

— А разве у нас не может быть выбора, какому богу поклоняться?

Он посмотрел на Азуву.

— Моя жена против меня? Все боги Египта бессильны против Господа, Бога Израиля. — Она была противна ему. Он был противен сам себе.

— Аарон сделал золотого тельца, и Аарон жив.

— Да, отец, потому что он подбежал к Моисею, когда спросили, кто на стороне Господа, а кто нет. Если бы мои братья преклонились перед Господом, они были бы живы. Но они выбрали идти против Моисея и Бога. Они выбрали смерть вместо жизни.

Старик тихо плакал.

Охваченный глубокой скорбью, Халев снял с себя украшения. Когда он снял амулет, который висел у него на шее, он похолодел. Почему он раньше не замечал, что это звезда Ромфа? На руке он носил кобру Ра, на пальце — скарабея из лазурита и чистого золота. Дрожащими руками он снял с себя все драгоценности.

— Снимите все, что чтит других богов. — Они сделали так, как он сказал, выбрасывая прочь подарки египтян. — Это чудо, что мы остались живы!

Моисей сделал из камня новые скрижали и поднялся на гору, чтобы ходатайствовать перед Богом за свой народ. Когда он вернулся, его лицо сияло, как солнце. Пока он не накрыл лицо покрывалом, никому не хватало мужества подойти к нему, даже его брату Аарону. Моисей вернулся не с пустыми руками: он принес Закон, написанный Божьей рукой на скрижалях. Там же был план, как должна быть построена скиния и сделаны освященные предметы, включая ковчег, где будет храниться Закон. Господь выбрал двух мужей, которые должны руководить строительством скинии, — Веселеила и Аголиава. Для создания скинии и священных предметов нужны были пожертвования, и люди стали их приносить. Разве не для этого Бог побудил египтян осыпать их дарами? Теперь люди могли отдать обратно часть тех драгоценностей, которые Господь дал им раньше.

Халев отдал лучшее из того, что имел.

— Хватит! — сказали помощники Моисея. — У нас всего достаточно!

Работали все. Даже Азува. Вместе со своими родственницами она ткала тонкое полотно. Оставшиеся в живых братья Халева помогали поддерживать огонь, на котором переплавляли золото и бронзу. Халев много работал вместе с племенем Иуды; он считал честью любое задание, которое им давали. Он понимал, что в тяжелые времена такие связи ослабевают. Поэтому нужно найти другой путь, чтобы стать своим для этих людей.

Молодые женщины носили траурную одежду. В день Господнего возмездия за золотого тельца многие потеряли отцов и братьев. Глядя на них, Халев увидел способ, как укрепить связи своей семьи с племенем Иуды.

Он подошел к своему отцу и братьям.

— Мы должны укрепить наш союз с Иудой.

— Как? — охотно спросил Кеназ.

— Возьмите жен из племени Иуды.

Халев взял себе вторую жену Иериофу. Его отец и Кеназ последовали его примеру, в следующие несколько месяцев другие братья сделали то же.

Каждое утро Халев жадно слушал заповеди, которые Бог дал Моисею. Он стремился угодить Богу неба и земли. Несмотря на то, что задача соблюдать многочисленные законы была едва ли выполнимой, он чувствовал себя защищенным со всех сторон, в покое под покровом Божьим.

«Ты знаешь мое сердце, Господь. Ты знаешь, как я хочу угодить Тебе». Когда скиния и священные предметы были готовы, Халев стоял среди множества людей на церемонии посвящения, молясь о том, чтобы Господу понравилась их работа. Он не занял место впереди, поэтому ему приходилось вытягивать шею и изо всех сил напрягать слух, чтобы слышать то, что там говорили. Наконец, он сдался и стал смотреть на облако. Когда оно двинулось, его сердце громко заколотилось. В благоговении и трепете он затаил дыхание. Когда облако спустилось и наполнило скинию, люди заплакали от радости. Халев воздал хвалу Господу.

Радость была недолгой. Прошло немного времени и…

— Сыновья Аарона умерли! — со слезами выкрикивали люди. Некоторые убегали.

— Что случилось?

— Их убило огнем!

— Почему?

Позже Халев услышал, что они пренебрегли законом Божьим и принесли благовония не так, как повелел Господь. Халева охватил страх. Если Господь убил сыновей Аарона, значит, Он не будет терпеть греха среди Своего народа. Халев очень боялся нарушить хотя бы одну из Божьих заповедей. Завдий представлял племя Иуды среди семидесяти старейшин и он обучал сыновей Иуды законам Божьим. Когда старец садился наставлять свое племя, объясняя заповеди, которые Моисей получил от Господа, Халев был там, слушая более внимательно, чем молодые люди.

Чем ближе они подходили к Обетованной земле, тем больше становилось проблем. Египтяне, шедшие с ними, жаловались на манну. Они желали рыбы, огурцов, дынь, лука и чеснока, которые могли есть у себя на родине.